Мы не будем жить вечно с изношенным сердцем...
В моем мозгу опухоль.
Мысли все спутались.
Мой язык в язвах,
Изрыгается руганью.
Мое сердце черное
От желчи и злобы.
Мой член пухнет
От кровяных отложений.
Согнутый, стянутый,
Плотью по локти,
Ничего не могу,
Ни на что не способен.
Одного лишь прошу,
И понять не смогу,
Как же ты можешь
Любить уродов?
Как ты нам еще прощаешь?
Как же ты нас еще не уничтожил?
Грязные и скользкие, мерзки мы Богу.
Но не смотрит нам в душу,
Затыкает он ноздри,
Где наше смерденье
И пошлые просьбы.
Идет к нам на встречу,
Терпя оскорбления
Плевки и поношенья
И когда мы заплачем
Он нас крепко обнимет
И по-отечески скажет:
"Попросите и дам вам!
Исцелю ваши язвы,
Построю все мысли,
Одарю благодатью,
Дам силы любить всех,
Дам радость и счастье!
Любовь моя - не знает отчаянья!
В любви моей будьте
Людьми наконец станьте!
Хочу чтобы Ныне
Вы были как Прежде:
Чистыми.
Безгрешными.
Мысли все спутались.
Мой язык в язвах,
Изрыгается руганью.
Мое сердце черное
От желчи и злобы.
Мой член пухнет
От кровяных отложений.
Согнутый, стянутый,
Плотью по локти,
Ничего не могу,
Ни на что не способен.
Одного лишь прошу,
И понять не смогу,
Как же ты можешь
Любить уродов?
Как ты нам еще прощаешь?
Как же ты нас еще не уничтожил?
Грязные и скользкие, мерзки мы Богу.
Но не смотрит нам в душу,
Затыкает он ноздри,
Где наше смерденье
И пошлые просьбы.
Идет к нам на встречу,
Терпя оскорбления
Плевки и поношенья
И когда мы заплачем
Он нас крепко обнимет
И по-отечески скажет:
"Попросите и дам вам!
Исцелю ваши язвы,
Построю все мысли,
Одарю благодатью,
Дам силы любить всех,
Дам радость и счастье!
Любовь моя - не знает отчаянья!
В любви моей будьте
Людьми наконец станьте!
Хочу чтобы Ныне
Вы были как Прежде:
Чистыми.
Безгрешными.
Хлеб и Крест... Это круче, чем "Время колокольчиков". Очень близко, но все же здесь, на земле и Русское.